1 января Россия передала функции председателя «Большой восьмерки» Германии. Лозунг саммита лидеров, который пройдет в июне в местечке Хайлигендамм, -- «Рост и ответственность». Немцы предлагают обстоятельно обсудить две темы - состояние мировой экономики и положение в Африке.

Прямой преемственности российского председательства, таким образом, не получилось. Экономические вопросы обсуждались всегда, но давно уже не были генеральной темой саммитов, а помощь Африке, как известно, была в центре британского председательства в 2005 году. Проблемы энергетической безопасности, которые избрала главной темой 2006 года Россия, теперь не так остры: цены на нефть падают и уже нее угрожают экономическому росту в глобальном масштабе.

«Церемония» личной передачи эстафеты пройдет в это воскресенье, когда канцлер ФРГ Ангела Меркель посетит Россию и встретится с Владимиром Путиным. В эксклюзивном интервью берлинскому корреспонденту «Времени новостей» Юрию ШПАКОВУ спецпредставитель канцлера ФРГ Ангелы Меркель по связям с G8 Бернд ПФАФФЕНБАХ рассказал о планах Германии по организации саммита и о том, что на фоне таких событий, как прекращение поставок нефти по трубопроводу «Дружба» немцам все труднее «брать Россию под защиту перед лицом других западных стран».

-- Господин Пфаффенбах, как вы оцениваете завершившееся на прошлой неделе российско-белорусское нефтяное противостояние? Ведь Германия невольно стала косвенным участником конфликта.

-- В принципе мне вполне понятна аргументация России. Мне была понятна аргументация России и в прошлогоднем конфликте с Украиной. Когда какая-либо страна-импортер по дешевке получает российские энергоносители, перепродает их по рыночным ценам, а разницу оставляет себе, то это, конечно, не может быть в интересах России. Но в данном случае необходимо смотреть вперед. Если проблемы с поставками накапливаются -- а это так и происходит, -- то нам, немцам, становится все сложнее брать Россию под защиту перед лицом других западных стран. Мы хотим успешного продолжения стратегического партнерства с Россией. Но для этого нам нужны хорошие аргументы. В связи с российско-украинским и российско-белорусским кризисом хороших аргументов мы частично оказались лишены.

-- Самым убедительным аргументом традиционно считается тот факт, что Россия свыше 30 лет была надежным поставщиком энергоресурсов...

-- Долгие годы мы могли на это полагаться. И мы хотели бы, чтобы так и оставалось. Но когда за такое короткое время накапливается много случаев, указывающих на обратное, это вызывает раздражение. И это вредит авторитету России. Экономические причины, стоящие за этими событиями, я могу понять. Но если все происшедшее проанализировать с геополитической точки зрения, то такие локальные «энергетические споры», конечно, не являются очень умными. Потому что их негативные последствия для остального мира могут оказаться внушительными. Но даже и ослабления базы доверия между Россией и ее западными партнерами, которое мы отмечаем в качестве результата недавнего прекращения поставок нефти по «Дружбе», по нашему мнению, можно было бы избежать.

-- Федеральный канцлер Ангела Меркель 21 января посетит Россию. Можно ли ожидать, что она коснется этой проблематики?

-- Вне всякого сомнения, об этом пойдет речь. Федеральный канцлер прибудет также и в качестве председателя совета ЕС, поэтому данную проблематику мы не можем рассматривать лишь с немецкой точки зрения. Недополученные нами объемы нефти не были такими уж драматическими, их можно закупить на рынке. Решающим является политический ущерб, который понесла Россия. Нефтепровод «Дружба» проходит также через Польшу, а поляки и без того испытывают сомнения в связи с проектом газопровода «Северный поток».

-- На днях г-жа Меркель заявила, что нужно было бы проверить, не направлен ли этот проект против польских интересов. Как вы прокомментируете это высказывание?

-- Госпожа Меркель действительно говорила так. Во время своего первого визита в Польшу (в прошлом году. -- Ред.) федеральный канцлер договорилась об образовании германо-польской рабочей группы по вопросам энергетики. Тем самым будет обращено внимание на эту тему. Но она твердо поддерживает проект газопровода, не в последнюю очередь потому, что это европейский проект. -- Означает ли это, что правительство Германии теперь занимает более негативную, чем прежде, позицию в отношении этого крупнейшего российско-германского проекта?

-- Мы и впредь будем поддерживать проект газопровода, это вообще не подвергается сомнению. Мы считаем этот проект правильным. Но теперь мы будем более твердо настаивать на том, чтобы Россия была надежным поставщиком на длительную перспективу. Потому что в противном случае и в самой Германии могут по новой разгореться дискуссии о диверсификации источников импорта энергоносителей. До сих пор мы были очень довольны Россией как поставщиком. Но теперь на нас лежит особая ответственность в рамках председательства в ЕС.

-- С 1 января ФРГ также председательствует в «большой восьмерке», приняв дела от России. В свое время Германия добивалась принятия России в этот клуб, и, более того, именно Германия уступила свою очередь председательства в нем. Не сожалеют ли немцы теперь об этом?

-- Разумеется, нет! Мы приложили много сил к тому, чтобы Россия стала полноправным членом G8. Но мы делали это исходя и из того, что нас связывает с Россией стратегическое партнерство. Оно очень ценно для нас, и сотрудничество в экономике мы не хотели бы ограничивать лишь энергетическим сектором. Более того, для нас важно, чтобы Россия благодаря экономическому сотрудничеству была лучше интегрирована в западный мир.

Нам ни в коем случае не пришлось сожалеть о наших усилиях по поддержке России. В прошлом году ваша страна провела очень хорошую премьеру в качестве председателя «большой восьмерки». То, что Россия как важный поставщик энергоресурсов избрала главной темой проблемы энергобезопасности, естественно. И хотя убедительно прозвучали и другие темы -- образование, борьба с инфекционными заболеваниями, -- наибольший общественный интерес был прикован, конечно, к теме энергоснабжения. Это обсуждение произошло в нужное время в нужном месте.

-- Что России во время председательства в «восьмерке» удалось больше, а что меньше?

-- Организация саммита в Санкт-Петербурге была великолепной. Благодаря этому саммиту международный авторитет России вырос еще больше. Председательство в «восьмерке» позволило России успокоить страсти, разгоревшиеся после кризиса поставок газа через Украину. А ведь после проблем с поставками в начале года надежность России как поставщика энергоносителей и постоянного партнера в западном мире, да и среди некоторых стран -- членов G8, подвергалась сомнению. Российские интересы требовали устранения этих сомнений. Мы заинтересованы в том, чтобы наше стратегическое партнерство продолжалось.

-- Какие цели ставит Германия на период председательства в «восьмерке»?

-- Мы хотели бы использовать наше председательство для того, чтобы в каком-то смысле вернуть «большую восьмерку» к ее истокам. Уже долгое время в этом формате было слишком мало дискуссий о мировой экономике. А ведь этот клуб изначально и формировался для обсуждения проблем мировой экономики. Мы хотим снова вернуться к этому, хотя, разумеется, спектр дискуссий будет на этот раз несколько шире и он включает ряд тем по внешней политике и международной безопасности.

Тема предстоящего саммита "восьмерки" «Рост и ответственность». Главными направлениями дискуссий станут мировая экономика и Африка. Речь пойдет о состоянии Мирового океана, сбалансированном росте в мире, свободе для инвестиций и устранении нового инвестиционного протекционизма, инвестиционном климате, защите интеллектуальной собственности, социальной ответственности.

Остается только надеяться, что повестку дня не придется дополнять в пожарном порядке в связи с каким-либо очередным кризисом. В Санкт-Петербурге, к счастью, удалось разработать совместную резолюцию по Ливану. Как показал этот случай, в повестке дня нужна определенная гибкость, и мы ее обеспечим.

-- Тем самым энергетическая проблематика как бы уходит на второй план?

-- Не совсем так: эти проблемы просто не будут обсуждаться в полном масштабе. Вполне может оказаться, что на саммите тема надежности снабжения заставит говорить о себе более подробно в связи с какими-либо событиями. С точки зрения энергополитики мы хотим сконцентрироваться на эффективности использования энергии. Это важная тема, потому что прогресс в этой сфере вносит важный вклад в защиту мирового климата. Одновременно мы стремимся к тому, чтобы дать новые импульсы важным переговорам о новых принципах охраны климата в рамках Киотского протокола.

-- На этот счет вроде бы появились обнадеживающие сигналы из Вашингтона...

-- Позитивные сигналы действительно есть, хотя в них еще нужно убедиться. Мы тесно контактируем с правительственными инстанциями США по этой проблеме. Возможно, речь может пойти о том, какие совместные подходы осуществимы после прекращения действия Киотского протокола, т.е. после 2012 года. Возможно, реально создать гибкую модель, интерес к которой проявили бы не только США, но и такие страны, как Китай и Индия.

-- И все же, возвращаясь к повестке «восьмерки»: складывается впечатление, что Германия, будучи одновременно председателем в Евросоюзе, переносит акцент обсуждения энергетических проблем на европейскую площадку. По крайней мере здесь вы открыто объявляете о стремлении сформировать единую европейскую энергополитику.

-- Энергетическая политика стран ЕС пока не является единой. В этом смысле ее нельзя сравнивать, скажем, с торговой политикой, где главная компетенция у Европейской комиссии, а не у правительств. Тем не менее со стороны Брюсселя в этом направлении существуют определенные устремления. Но и у отдельных стран -- членов ЕС могут существовать собственные национальные интересы. При этом страна, председательствующая в ЕС, должна, как говорится, носить две шляпы: с одной стороны, отстаивать собственные интересы, а с другой -- общие интересы Евросоюза. Это означает, что уровень собственных интересов необходимо снизить. Это сложная задача.

-- Германия готова поступиться энергетическим суверенитетом?

-- Общий интерес состоит в том, чтобы вне ЕС, например в отношениях с Россией, объединенные совместной энергополитикой 27 стран -- членов ЕС говорили единым голосом. Германия, поддерживающая с Россией хорошие отношения, обладает сейчас привилегией для формирования соответствующей политики в рамках ЕС. Не думаю, что у кого-то возникнут дополнительные проблемы, если мы сформируем единую энергетическую политику 27 стран и будем продвигать ее в отношениях с другими странами.

С форматом «большой восьмерки» я не вижу в данном случае особых противоречий. Ведь в отношениях с Россией в энергетической сфере и здесь поначалу неизбежно будет возникать вопрос, останется ли Россия надежной. В этом смысле мы надеемся на успешный год. Потом возникнет следующий вопрос: «Будет ли Россия готова ратифицировать Энергетическую хартию и Протокол о транзите?» Ведь в прошлом году на саммите в Санкт-Петербурге не все были довольны российской позицией по этому вопросу. Но хотя было проявлено определенное понимание по отношению к России, этот вопрос сам по себе никуда не исчезнет. Он будет возникать вновь и вновь, а после раздоров с Белоруссией -- тем более. Если бы Россия и Белоруссия в полной мере приняли Энергетическую хартию, то этот конфликт был бы невозможен.