Кризис суверенных долгов в странах зоны евро значительно усилил стремление ведущих стран Европы и США пересмотреть правила регулирования мировых финансовых рынков. В преддверии июньской встречи лидеров G-20 («большой двадцатки») выросла вероятность принятия конкретных рекомендаций по введению новых правил игры для участников финансовых сделок на глобальном рынке. При этом упор будет делаться на координацию усилий национальных регуляторов, а не на создание специализированных международных органов регулирования. Этот подход явно более реалистичен, чем планы расширения полномочий МВФ или Европейской комиссии.

В этой связи действия правительства ФРГ по запрещению сделок с короткими непокрытыми позициями в евро, а также запрет на приобретение деривативов по своп-сделкам по суверенным кредитам (sovereign credit-default swaps) для тех инвесторов, которые не владеют основным активом, не выглядят какой-то импровизацией или же истеричной непродуманной реакцией на неуправляемую ситуацию. Хотя именно так многие аналитики их и расценивали. Однако скорее это первый шаг в том направлении, куда намерены повести мировые рынки лидеры развитых постиндустриальных государств.

Два года назад крах сделок с деривативами на основе ипотечных кредитов поставил всю глобальную систему финансовых рынков на грань обрушения в пропасть. Кризис финансовых институтов 2007--2008 годов ознаменовал начало глубокой и продолжительной рецессии. Кризис суверенных долгов в странах еврозоны является новым актом драмы на сцене того же глобального финансового театра. Одновременно борьба с ним, создание странами Евросоюза гигантского стабилизационного фонда -- это первая попытка наладить новый формат государственного регулирования работы международных финансовых рынков.

США продвинулись еще дальше. Так называемый Wall Street bill -- законопроект по реформе регулирования финансовых рынков и банковского сектора, который рассмотрен и одобрен и конгрессом, и сенатом США, наиболее полно выражает эти новые современные подходы.

Центральное место в этой законодательной инициативе занимает режим регулирования работы рынка производных финансовых инструментов (деривативов) и операторов на этом рынке, в первую очередь банковских холдингов, контролирующих одновременно инвестиционный и коммерческий банковский бизнес. Предлагаемые положения переносят операции с деривативами исключительно на рынки, организованные в виде бирж. Сегодня сделки осуществляются через клиринговые палаты (clearinghouses).

Коммерческим банкам в перспективе должно быть практически запрещено совершать сделки с деривативами за счет депозитов частных вкладчиков. Если частный инвестор желает принять участие в игре с подобными высокорисковыми инструментами, то принятое самостоятельное решение частное лицо сможет реализовать через специализированные инвестиционные институты. Владеющие ими банковские холдинги, видимо, сохранят возможность владеть одновременно коммерческими банками, имеющими доступ к дисконтному окну Федеральной резервной системы США, а также инвестиционными подразделениями, чья специализация -- сделки своп с деривативами. Однако вводимые требования к капиталу этих последних потребуют дополнительного вложения от 110 до 200 млрд долларов.

В обобщенном виде можно сказать, что мировому сообществу будет предложена схема разукрупнения и «нарезки» как самих финансовых рынков, так и основных рыночных игроков, действующих на них. После чего каждому вновь образованному сектору рынка будет придана система государственного регулирования.

Российские аналитики, бизнесмены и чиновники привыкли выступать в роли академических наблюдателей за данным процессом. Отечественные игроки почти не работают на этих рынках, не доросли до них. Практический интерес для российской экономики обычно видят только в косвенных отдаленных следствиях, таких, как, например, замедление экономического роста и вытекающее из этого снижение спроса на нефть и газ на европейском рынке. Данный аспект для нас чрезвычайно важен, но для экономики России есть и более непосредственные следствия перестройки государственного регулирования и реструктуризации финансовых рынков, обещающие нам головную боль уже немедленно. Речь идет о регулировании операций с фьючерсными и форвардными контрактами на рынках commodities, к которым относится практически весь российский экспорт.

Спотовые рынки нефти, зерна, цветных металлов (включая золото и металлы палладиевой группы) функционируют с применением торговли деривативами. Новый этап регулирования финансовых операций со всей массой производных инструментов может привести к оттоку ликвидности с площадок спот -- торговли товарными производными. Если, например, коммерческим банкам или инвестиционным фондам будет запрещено открывать непокрытые позиции в этих инструментах или предписано создавать массированные резервные позиции против товарных деривативов, может последовать снижение ликвидности рынков и падение цен на них. Что нас ожидает при долговременной тенденции снижения цен на нефть, видимо, расписывать не надо.

Однако оснований для паники нет. Есть необходимость включаться в соответствующую работу. Партнерами для нее являются как экспортеры, так и импортеры углеводородного сырья. И нельзя сводить ситуацию к тупому противостоянию между этими участниками рынков. С учетом преимущественно национального характера регулирования финансовых рынков, которое развивается сегодня, вполне рационально выглядело бы предложение по созданию комиссий по координации правил игры с участием представителей России и ОПЕК с одной стороны, Китая, США и Европейского союза -- с другой, при проработке этих вопросов в рамках экспертных процедур подготовки совещаний «большой двадцатки».

Несомненно, данный подход кардинально отличается от принятого в предшествующие два десятилетия курса на свертывание госрегулирования и упора на саморегулирование в рамках профессиональных организаций участников рынка.

За последние десятилетия инвестиционные банки создали целый новый мир производных инструментов -- деривативов и рынков, на которых они торгуются 24 часа в сутки. Постепенно с помощью современных сетей электронной связи эти рынки обрели глобальный характер. На данные рынки вышли коммерческие банки, страховые компании и хедж-фонды. По данным журнала «Экономист», пятерка «гигантов Уолл-стрита» держит на своих балансах более 95% деривативов, которые являются активами американских инвестиционных институтов. «Джи Пи Морган Чейз» в 2006--2008 годах заработал треть своей прибыли от инвестиционных сделок за счет операций с этим видом деривативов.

Будет ли возможно упорядочить работу этого глобального механизма с помощью средств национального регулирования -- большой вопрос. Так, например, в США роль регулятора рынка товарных деривативов предстоит принять на себя комиссии по торговле товарными фьючерсами. Если на нее будет возложено регулирование рынка сделок с товарными свопами, то «подведомственный» рынок окажется в десятки раз крупнее того, который комиссия регулирует сегодня. Скорее всего, при введении регулирования и реорганизации рынков придется пожертвовать масштабами и совершенством, так сказать, красотой финансовых операций ради снижения рисков инвесторов. Предстоит эпоха упрощения рынков.

Безусловно, будут предприняты усилия по переносу рынков сделок с деривативами на территории с офшорной юрисдикцией. Однако такие сделки вне ведущих финансовых центров будут оцениваться как значительно более рискованные. Опыт ужесточения регулирования на рынках США в 1980-е годы показал, что в ответ операции зарегистрированных в офшорах непрозрачных финансовых структур были вынесены за границу. Все-таки одно дело осуществить перевод массы сделок в Лондон из Нью-Йорка, а совсем иное -- создать новые рыночные механизмы где-то между Бермудскими и Кайманскими островами.

Таким образом, включение стран -- экспортеров сырьевых товаров, прежде всего нефти, в реструктуризацию финансовой системы и конкретно рынков деривативов является весьма актуальным. Оно должно быть направлено на стабилизацию мировой финансовой системы. Правила игры на рынках товарных деривативов должны учитывать обоюдные интересы поставщиков и потребителей этих базовых товаров.