Какими бы ни были аргументы Владимира Путина и Ангелы Меркель на переговорах в конце прошлой недели, факты очевидны. Газовые запасы в хранилищах в Германии серьезно сократились. Как сообщила газета Financial Times Deutschland со ссылкой на Gas Storage Europe (организация, занимающаяся учетом запасов топлива в ЕС), если в начале декабря уровень заполненности хранилищ составлял 82%, то на прошлой неделе 46 подземных газовых хранилищ оказались заполненными лишь на 59%. «Сказываются последствия прекращения поставок российского газа», -- отмечает представитель Gas Storage Europe.

Какими последствиями чреват нынешний российско-украинский газовый конфликт для самих противоборствующих сторон и для их отношений с Европой? Об этом берлинский корреспондент «Времени новостей» Юрий ШПАКОВ беседует с экспертом Центра исследований в области европейской безопасности (Гронинген, Нидерланды) Франком УМБАХОМ.

-- Российский природный газ в течение 35 лет без перебоев (за исключением инцидента в начале 2006 года) поступал в Германию и Западную Европу. Почему же столь значительная остановка газового потока произошла именно теперь? Есть ли к этому, с вашей точки зрения, объективные или, может быть, субъективные причины? Насколько вы как житель «старого ЕС», где в экономике, безусловно, действуют рыночные принципы, можете представить себе, что два государства ожесточенно торгуются из-за экспортно-импортных цен, заставляя при этом жителей дюжины других стран Европы мерзнуть в неотапливаемых домах?

-- Хотел бы напомнить, что в 2006 году не только Украина, но и отдельные страны ЕС оказались затронутыми прекращением поставок российского газа. Однако с точки зрения последствий перерыв был не таким существенным и продолжительным, как на этот раз. Россия, конечно, обладает правом повышать цены на рыночный уровень. Это, кстати, полностью отвечает и долгосрочным интересам самих государств, поскольку такой подход вынуждает их повышать энергоэффективность и экономить энергию. Следствием этого в будущем должно стать снижение потребности в энергии, а также сокращение зависимости от импорта энергоносителей. В этом контексте следовало бы вновь напомнить, что как Украина, так и Россия принадлежат к числу мировых лидеров в деле расточительства энергии. Это оказывает негативное влияние на их экономический потенциал и конкурентоспособность по сравнению с другими странами.

Тем не менее в вопросах повышения цен на газ становится очевидным, что фактический уровень цен для отдельных партнеров России устанавливается очень дифференцированно -- в зависимости от того, насколько то или иное государство тесно кооперирует с Россией во внешней политике. Ведь и в сфере внутренней политики в России не скрывают, что те государства, которые намерены вступить в НАТО и стремятся к тесным военно-политическим отношениям с США, должны платить соответственно более высокую цену. Иными словами, речь идет о политизации энергетических отношений и оказании влияния на внешнюю политику других государств с помощью энергетической зависимости. Так, в настоящее время складывается впечатление, что в планах Кремля заложена скорее дискредитация Украины как страны-транзитера, чем стремление решить финансовые вопросы. Однако подобная политика содержит в себе риск продолжительной утраты доверия, и влияние этого фактора в России полностью недооценивают.

В отношении проблемы повышения цен до рыночного уровня «Газпром» и Кремль знают: Украина не в состоянии за одну ночь начать платить цену, сравнимую с той, что платит Германия, т.к. это предположительно грозило бы крахом ее экономике, что, возможно, в качестве следствия привело к внутриполитической нестабильности. Кстати, то же самое могло бы произойти и в России при сравнимом повышении внутренних цен на газ.

Поэтому рамочное соглашение между Москвой и Киевом, подписанное в октябре прошлого года, когда была достигнута договоренность о постепенном повышении цены на газ для Украины до рыночного уровня в три этапа, было крупным шагом в правильном направлении. Одновременно становится ясно, что и цены за транзит российского газа по территории Украины должны быть повышены. Финансовые вопросы мне представляются в целом разрешимыми, если у обеих сторон окажется достаточно воли к урегулированию. Фактические проблемы между Россией и Украиной лежат в иных плоскостях, которые не имеют непосредственного отношения к энергетической политике.

-- Пока что в этой газовой войне есть только проигравшие стороны. Россия теряет миллиардные суммы в виде упущенной валютной выручки за продажу газа в Европу, Украина испытывает гигантские энергетические проблемы. Обе страны при этом в равной мере теряют свой авторитет. Балканские страны оказались заложниками. Страны ЕС отмечают все меньше газа в своих хранилищах. Какие вам видятся сценарии дальнейшего развития нынешней энергетической драмы?

-- Полностью с вами согласен, в этом конфликте существуют только проигравшие. Доверие Европы как к России, так и к Украине пока оказалось подорванным. Решение на уровне Еврокомиссии о невмешательстве в конфликт было стратегически неверным. Вместо того чтобы его превентивно погасить на ранней стадии, руководство Евросоюза допустило возможность его эскалации. Однако ставшие известными результаты исследований независимых европейских наблюдателей, которые получили доступ к газотранспортным системам на Украине, не укрепляют позиции Москвы. Прежде всего на российской стороне для согласованных независимых наблюдателей отсутствуют транспарентность и возможность проверки российских данных и претензий. Это подчеркивают в своих критических замечаниях как представители Еврокомиссии, так и сами наблюдатели.

Помимо этого становится очевидным, что требуется срочная выработка правовых норм энергетических отношений, включающих создание нейтрального механизма урегулирования споров между потребителями, производителями и странами-транзитерами. Также если Россия не проявляет интереса к ратификации договора Энергетической хартии и Транзитного протокола, то это ничего не меняет в принципиальных долгосрочных интересах России.

Необходимо также устранить нетранспарентные и коррумпированные структуры, как этого справедливо потребовали премьер-министр Украины Тимошенко, а теперь и премьер-министр России Путин.

-- Когда-то эта газовая война завершится, и газ из России снова потечет в западном направлении. Как вы себе представляете это «время после перемирия» в европейской энергетической политике? Восстановится ли в полном объеме в трансграничной газовой торговле business as usual, когда Россию в Евросоюзе снова станут называть надежным поставщиком энергии?

-- Возможность возврата к business as usual была утрачена еще после первого российско-украинского газового конфликта -- достаточно внимательнее присмотреться к переменам, произошедшим в энергетической политике ЕС и Германии. О продолжении рутинного бизнеса до определенного предела можно было говорить разве что на уровне непосредственной кооперации фирм, причем это справедливо скорее для германских, чем для других европейских партнеров российских энергетических компаний.

С тех пор репутация России как «надежного поставщика» подорвана существенно глубже, чем это обычно представляется в самой России. Нынешний кризис приведет к тому, что ЕС сделает себя еще более независимым от импорта нефти и прежде всего газа из России и форсирует становление единой энергетической политики -- как внутренней, так и внешней. Прогресс, достигнутый в этом отношении в ЕС, в России явно недооценивается. С тех пор существенно расширилась диверсификация европейского и германского газового импорта. Благодаря запланированному 20-процентному сокращению потребности в энергии и повышению удельного веса возобновляемых видов энергии с нынешних 8,5 до 20% в 2020 году и с учетом того, что мировые цены на нефть в ближайшие годы снова дойдут до уровня 100 долл. за баррель, прогнозируемая потребность в импорте газа в ЕС к 2020 году в размере 490 млрд кубометров (как предполагалось в 2007 году) будет заморожена на нынешнем уровне -- около 300 млрд кубометров. Вследствие увеличения поставок газа из Северной Африки, повышения объемов импорта из Норвегии и существенного развития бизнеса со сжиженным природным газом Россия сократит долю рынка. Это следует из 2-го стратегического энергетического обзора, опубликованного ЕС в ноябре. Москве подан ясный сигнал: вопреки широко бытующему в России мнению ЕС реально располагает альтернативами постоянному росту импортной зависимости от «Газпрома». Это тем более справедливо, что в настоящее время в ЕС может идти речь о ренессансе ядерной энергии и угля -- пока исключением в этой тенденции остается лишь Германия.

Это демонстрирует, что российские политики руководствуются слишком краткосрочными экономическими и внешнеполитическими мотивациями, а долгосрочные последствия этой политики либо полностью игнорируются, либо маргинализируются. За мнимые краткосрочные экономико-политические дивиденды в долгосрочной перспективе Россия может заплатить очень высокую цену.

-- В таком случае как вы видите будущее Украины в Европе, если таковое вообще еще существует? Насколько эта страна отдалила себя от перспективы членства в ЕС и НАТО благодаря нынешним событиям?

-- Бесспорно, Украина также потеряла часть своего кредита доверия. Насколько значительной или продолжительной станет утрата доверия, зависит от дальнейших результатов, которые назовут независимые наблюдатели ЕС. До сих пор они отметили, что были скорее позитивно поражены качеством транспарентности на украинской стороне. При этом нетранспарентные и коррумпированные структуры, в первую очередь в виде посреднических фирм, отнюдь не укрепляют доверия европейцев к Украине. К тому же немаловажную роль играют конфликты внутри украинского руководства -- даже при том, что оба лагеря в условиях нынешнего газового кризиса пошли на сближение. Последнее обстоятельство также можно считать -- видимо, нежеланным -- результатом российской политики.