Состояние, в котором пребывает европейская политическая элита после того, как 12 июня ирландцы отвергли на референдуме Лиссабонский договор, политические комментаторы характеризуют словами «ошеломление и растерянность». В Брюсселе, Париже, Лондоне и Берлине до последней минуты верили, что доводы в пользу договора окажутся слишком убедительными, чтобы их можно было отвергнуть.

Тем не менее 53,4% ирландских избирателей проголосовали против договора, который был призван заменить собой европейскую конституцию, отвергнутую на референдумах в Нидерландах и Франции в 2005 году. Для ратификации Лиссабонского договора референдум был необходим только в Ирландии, где все базовые соглашения ЕС требуют поправок к конституции страны, которые принимаются всенародным голосованием.

Что же произошло? Почему ирландцев не устроило то, что казалось приемлемым почти всем остальным европейцам? «Прежде всего рядовых избирателей напугали возможным ущемлением их европейских прав, -- рассказал «Времени новостей» профессор европейской политики Дублинского университета Бен Тонра. -- Им, например, показалось, что их лишают своего комиссара в руководстве ЕС, что им сокращают количество депутатов Европарламента, что они теряют возможность на ротационной основе раз в несколько лет возглавлять Евросоюз. С другой стороны, людей испугало, что решение многих жизненно важных вопросов «переезжает» из Дублина в Брюссель. Проповедники отрицания договора утверждали, что он лишит ирландцев христианского образа жизни и вековых традиций».

«Совершенно очевидно, что сейчас многие избиратели удивлены масштабами кризиса, вызванного их неприятием Лиссабонского договора, -- считает профессор Тонра. -- Ведь те, кто агитировал сказать «нет», уверяли, что отказ от договора приведет к сохранению статус-кво. Однако теперь люди начинают осознавать, что результаты референдума могут сыграть роковую роль в судьбе Ирландии, которая может лишиться полноценной роли в ЕС и оказаться на задворках европейской политики. Кроме того, она может потерять щедрые субсидии Брюсселя, которые в значительной степени поддерживают ирландское сельское хозяйство и промышленное производство».

Европейский комиссар по вопросам торговли Питер Мандельсон полагает, что негативный ответ ирландских избирателей связан прежде всего с тем, что люди не разобрались в сути договора, а чиновники ЕС заняли нейтральную позицию и не потрудились толком объяснить преимущества, вытекающие из нового соглашения. «Иногда нам кажется, что если люди задают вопросы, значит, они настроены против договора, -- сказал Мандельсон, -- и как результат мы начинаем защищаться. Мы даже не можем себе представить, что люди могут задавать вопросы просто для того, чтобы лучше разобраться в ситуации». По его мнению, следовало спокойно и подробно ответить избирателям на все их вопросы. Это касается и страха ирландских фермеров потерять европейские дотации, и требований о запрете абортов, и ситуации с иммиграцией, и многих других проблем.

Премьер-министр Брайан Коуэн, который является ярым защитником договора, заявил: «Думаю, что нам теперь следует начать процесс осмысления этого решения избирателей». Между тем для того, чтобы вступить в силу, договор должен быть ратифицирован во всех 27 странах ЕС к 1 января 2009 года. 19 государств ЕС его уже ратифицировали. Почти все страны, не ратифицировавшие соглашение, объявили о намерении завершить процесс в ближайшее время.

Собравшиеся вчера на саммит в Брюсселе европейские лидеры пытаются ответить на трудные ирландские вопросы. Почему результат референдума был столь отчетливо отрицательным? Что можно сделать, чтобы откликнуться на проблемы, беспокоящие ирландских избирателей? Нельзя ли провести в Ирландии второй референдум, и если да, то как скоро? Вместе с тем они признают, что у них нет готовых рецептов преодоления институционального кризиса ЕС.

Эксперты полагают, что речь может идти о двух сценариях. Первый -- предоставить Ирландии гарантии ее самостоятельности, после чего можно было бы вновь вынести вопрос на референдум. Считается, что наиболее вероятным выходом может стать декларация, гарантирующая, что Лиссабонский договор никак не затронет политику Ирландии в области абортов, налогообложения и нейтралитета. Однако никто не может дать гарантии, что эти заверения изменят настроения ирландцев и они проголосуют «за». Второй сценарий -- признать, что «Лиссабонский договор мертв», и начать разработку нового общеевропейского документа. В этом случае процесс может затянуться на долгие годы. К тому же нет никакой гарантии, что ратификация документа пройдет успешно.

Европейские лидеры сходятся во мнении, что несоответствие системы руководства ЕС новым реалиям значительно снизило эффективность действий Евросоюза как при решении внутренних проблем, так и на мировой арене. Лиссабонский договор дал бы возможность разобраться со многими из них, например упростить управление Еврокомиссией -- исполнительным органом ЕС. Сейчас она разрослась до 27 человек, каждому из которых по нынешним правилам необходимо выделять сферу ответственности. Одной из целей, которую ставили перед собой создатели Лиссабонского договора, было облегчение дальнейшего расширения ЕС на восток. Этому должны были способствовать сокращение числа членов Еврокомиссии, отмена права вето отдельных стран во многих сферах общей политики и усиление роли председателя Европейского совета (совета глав государств ЕС) и общего представителя по внешней политике.

Пока главы европейских государств склоняются к тому, что следует «выдержать паузу» и отложить окончательное решение вопроса до октября, когда состоится следующий саммит ЕС. Предполагается, что за это время ирландское правительство разберется в том, возможно ли изменение в настроении избирателей. Премьер-министр Великобритании Гордон Браун и президент Франции Николя Саркози заявили вчера, что необходимо «дать ирландскому руководству время на осмысление ситуации».