На этой неделе в Штутгарте пройдет российско-германская конференция по инвестициям. Она задумана Восточным комитетом германской экономики в первую очередь для информирования немецких представителей среднего бизнеса о шансах инвестирования в российское народное хозяйство. Об актуальном развитии экономики России, а также условиях для инвестиций участникам конференции сообщит российский премьер-министр Михаил Фрадков. Федеральный канцлер Герхард Шредер выступит с докладом о германо-российских экономических связях как основе для роста и безопасности обеих стран. Своим опытом работы на российском рынке поделятся представители известных немецких предприятий. Накануне конференции на вопросы корреспондента «Времени новостей» Юрия ШПАКОВА ответил член правления концерна DaimlerChrysler, председатель Восточного комитета германской экономики Клаус МАНГОЛЬД.

-- Господин Мангольд, инвестиции в страны Восточной и Центральной Европы для Германии традиционно приоритетны. При этом известна непреложная истина: капитал идет туда, где для него выше степень рентабельности и безопасности. Насколько сегодня европейский восток отвечает этим требованиям?

-- Разумеется, деловой мир размещает свой капитал там, где можно ожидать более высокой его рентабельности. Однако однозначных рецептов быть не может. Центральная и Восточная Европа, бесспорно, занимают сегодня значительное место в перечне приоритетных целей германской экономики. При этом каждое предприятие принимает решение о конкретных инвестициях в зависимости от того, какую инвестиционную цель оно перед собой ставит. Многие предприятия направляют туда инвестиции, чтобы занять свое место на рынке. Но немало и таких, для которых вопрос инвестиций в восточноевропейские страны является делом так называемой «смешанной калькуляции», когда решающим фактором оказывается необходимость перенести производство в страны, где затраты на него оказываются меньше, чем в Германии. Каждый решает сам за себя, но при этом важным фактором для всех остается высокая динамика роста инвестиций в экономики восточноевропейских стран. И в ближайшие годы мы ожидаем продолжения этой тенденции.

-- Компания Ernst & Young сообщила на днях, что 60% немецких предприятий, оперирующих на восточноевропейском рынке, планируют конкретные инвестиции на последующие два года. При этом однозначно возрастает роль России как инвестиционной цели. Как стало известно аналитикам Ernst & Young, каждое третье немецкое предприятие, обладающее намерением инвестировать в Восточную Европу, строит свои деловые планы в привязке к российской экономике. Обладают ли немецкие коммерсанты в России достаточным чувством защищенности своего бизнеса?

-- Я думаю, что таким чувством обладает по крайней мере подавляющее большинство приблизительно из двух тыс. немецких фирм, которые сегодня представлены в России. Речь при этом идет о разнообразных формах присутствия немецкого делового мира в российской экономике: непосредственно филиалы и представительства фирм, а также производственные площадки. Мы со стороны Восточного комитета германской экономики стараемся чутко следить за настроениями в этой весьма внушительной команде немецких коммерсантов в Москве и иных российских городах и регионах. Проведенные среди них социологические опросы однозначно свидетельствуют о том, что большинство своим бизнесом в России исключительно довольны. По-моему, это главное выражение высокой оценки условий для инвестирования в российскую экономику со стороны немецких предпринимателей.

-- Тем не менее сегодня в Германии можно встретить и другие оценки. Спикер по внешней политике Свободно-Демократической партии, представленной в бундестаге, Сабина Лойтхойзер-Шарренбергер, в прошлом, кстати, федеральный министр юстиции, на днях заявила, что в свете дела ЮКОСа «инвестиции в Россию нельзя считать надежными». Под такими инвестициями она имела в виду готовящуюся продажу «Юганскнефтегаза». В России сейчас циркулируют слухи о том, что его якобы собирается приобрести E.ON. Дословно фрау Лойтхойзер-Шарренбергер сказала: «Немецкая экономика должна наконец проснуться». Считаете ли вы, что немецкий деловой мир проспал в России нечто существенное?

-- Официального решения в отношении продажи предприятий ЮКОСа еще не существует, и я не намерен спекулировать на тему о том, за какую цену будет продано, если это вообще произойдет, какое-либо дочернее предприятие ЮКОСа. Подобные опасения, с которыми выступила представитель партии парламентской оппозиции, мне представляются в значительной мере преувеличенными. Ведь до сих пор дело ЮКОСа является в России единственным случаем такого рода. Мы надеемся, что таковым оно и останется. Вопрос с этим концерном еще окончательно и однозначно не решен. И пока этого не произошло, мы не собираемся делать никаких далеко идущих выводов. Вместе с тем немецкая экономика выражает надежду, что данная проблема будет разрешена методами правового государства. Завершая ответ на ваш вопрос, хотел бы особо отметить, что немецкий бизнес в России никогда не «спал», и нас не надо призывать с политических трибун к бодрости. В России мы видим много крупных шансов для немецкой экономики и пользуемся ими. Вместе с тем мы находимся также в поиске новых шансов. Россия является для нас страной со значительными запасами энергоносителей и крупным потенциалом для инвестиций.

-- Но Россия, как считают многие, пока еще далеко не «рай» для немецких инвестиций...

-- Простите, а что, разве Китай -- «рай» для нас? На этом свете далеко не все купается в лучах солнечного света. Я вовсе не отрицаю, что и в России у нас подчас хватает трудностей...

-- Где, на ваш взгляд, сейчас наблюдаются пробуксовки в наших экономических отношениях?

-- Я уже останавливался на том, что иностранный, и в том числе немецкий, бизнес располагает в России значительными шансами. Проблемы, с которыми приходится сталкиваться зарубежному деловому сообществу, инвестирующему в российскую экономику, возникли не сегодня и даже не вчера. Российское государство в ходе реформ нашло для подавляющего большинства из них соответствующие правильные решения, и в прежнем виде эти барьеры по сути не существуют. Теперь главное -- последовательность и темп реализации самих реформ. Разумеется, все это тесно соприкасается с реформированием юстиции и становлением такого положения, когда принятые хорошие законы смогли бы действовать в полную силу. Все остальное, касающееся условий инвестиций в российскую экономику, на мой взгляд, находится в кондиции.

-- Во время последнего визита Владимира Путина в Китай руководство этой страны проявило значительный интерес к российской науке и сотрудничеству в этом секторе. На что некоторые российские обозреватели заметили: наконец нашелся тот, кто интересуется не только нефтью и газом. При этом крупнейшим импортером российских энергоносителей является именно Германия.

-- Целиком и полностью не согласен с подобной оценкой качества нашего сотрудничества в области науки и техники. Это абсолютно неверное представление. Ведь именно на данном направлении можно привести наиболее впечатляющие примеры взаимодействия Германии и России. В области науки, высоких технологий у нас, если можно так сказать, экстремально высокое число успешных кооперационных проектов. Заметьте: Германия является единственной страной Запада, которая ведет с Россией успешный долгосрочный диалог в области высоких технологий. Лишь две недели назад на эту тему прошел совместный германо-российский конгресс в Мюнхене. У нас великолепное сотрудничество в области авиации и космонавтики. В мире сегодня, пожалуй, трудно будет найти еще такие примеры успешной совместной деятельности в области науки. Наш уровень сотрудничества в этой области является, если угодно, показательным для других.

-- В последнее время приходится слышать о «похолодании» отношений между Россией и ЕС, а также о том, что Запад не заинтересован в сильной России. Вы сталкивались с этими утверждениями?

-- Хотел бы еще раз подчеркнуть, что уровень экономических отношений Германии и России, а также ЕС и России очень высок. У нас существуют партнерские отношения, год от года растет их динамика, и мне трудно себе представить, где бы они могли, как вы говорите, «охладеть». Относительно сильной или слабой России -- я не знаю, кто рассказывает подобный вздор... Мы хотим видеть Россию сильной, предсказуемой и заинтересованы в дальнейшем развитии стратегического партнерства с нею. Я не знаю никого среди высокопоставленных деятелей экономики Германии или ЕС, кто высказывал бы тезис о незаинтересованности в сильной России. Думается, этот тезис не является «изобретением» Запада. В его интересах -- сильная и предсказуемая Россия.