Сегодня Россия приступает ко второму этапу операции по оказанию гуманитарной помощи сербским беженцам в Косово. Россия первой пришла на помощь неалбанскому населению Косова, пострадавшему в мартовской этнической чистке, спланированной косоварскими экстремистами. Глава МЧС России Сергей ШОЙГУ лично занимался в СиЧ (Сербии и Черногории) организацией российских гуманитарных конвоев для Косово. Сейчас министр рассказывает спецкору газеты «Время новостей» Катерине ЛАБЕЦКОЙ, с каким противодействием косовских властей ему пришлось столкнуться.

-- Россия своими действиями подвигла власти Косово к выделению средств (5 млн евро. -- Ред.) на восстановление жилья и объектов для неалбанского населения Косова. Если бы не решительные шаги со стороны нашего президента, вообще России, этот вопрос решался бы еще долго-долго.

-- Переговоры о приеме нашей гуманитарной помощи в Косово проходили сложно?

-- Переговоры начались еще до отлета. Все это время дипломаты нашего посольства в Белграде, МИД в Москве согласовывали гуманитарную операцию России с правительством Сербии и Черногории, со специальными силами для Косово (КФОР), в Нью-Йорке. Сначала мы получили отказ.

-- А почему отказали?

-- Сослались на проблемы безопасности и отсутствие необходимости в помощи. И что характерно, решили и за нас, и за тех, кому помощь адресовалась. Мол, сами все сделаем.

-- Кто конкретно противился нашему конвою в Косово?

-- Те, кто устанавливает правила игры: НАТО, Миссия ООН в Косово, наконец, правительство проалбанского большинства Косово. Говорили, что выделят средства на восстановление жилья. А почему допустили его разрушение? Ради чего все было затеяно? Чтобы получить еще одно государство на территории бывшей Югославии? Так и сказали бы, что добивались этого! Но нет, лукавили. Мол, в Косово такая ситуация, надо бомбить Сербию! Отбомбились (в 1999 году. -- Ред.). Сербам ставились жесткие условия, и они выполнялись. И что? Я проехал по городам и видел разрушенные хозяйства. А это же рабочие места, промышленные производства, экономика страны. Где обещанные баснословные средства на восстановление? И про раскрученную кампанию с беженцами-косоварами тоже забыли. (Это стало поводом для бомбардировок. -- Ред.). А надо бы помнить! В 1999 году все было на наших глазах! 600 тыс. беженцев, лагеря для них, где Хиллари Клинтон, как в зоопарке, за сетку кидала конфетки.

-- А сейчас нас восприняли как конкурентов?

-- Нет. Как башмак, наступающий на больную мозоль. Причем ранее скрываемую, а теперь явленную миру. Стало очевидно: пять лет потрачены впустую, никакой нормализации ситуации в Косово нет и добиться ее Запад не в состоянии. Да и защищали, возможно, не тех или не всех, кого надо. Ситуация в крае с каждым годом усугублялась. Это для мировой общественности стало очевидно только сейчас, но на протяжении всех пяти лет тлеющий огонек постоянно преследовал неалбанское население. И вот эта вспышка! Обратили ли вы внимание, что президент подчеркнул тот факт, что «этническая чистка в данном случае -- в отношении сербов»? Сейчас в помощи нуждаются сербы.

Мы ситуацию знаем, внимательно отслеживаем ее уже на протяжении более десяти лет. В регионе работаем с 1993 года. Пять лет назад мы помогали беженцам, уходившим из Косово в Македонию. До этого в течение пяти лет мы из Белграда возили помощь и в мусульманские анклавы Боснии и Герцеговины, и в сербские села за линией фронта. По пять-шесть конвоев в неделю. Перевезли десятки тысяч тонн помощи. Теперь помогаем беженцам в Косово. Первые наши самолеты вылетели из Москвы в Белград еще 22 марта. Это грузы первой помощи -- палатки, кровати, постельные принадлежности, посуда. Всего мы отправили семь самолетов и автомобильный конвой -- шесть 40-тонных супер-«МАЗов».

-- Вы общались с руководством СиЧ. Каковы там позиции России?

-- Они были и остаются прочными. Временами могут чуть ослабевать или усиливаться. Но без России в этом регионе проблемы никогда не решались и решаться не будут в силу нашего географического положения, нашего менталитета, в котором не последнюю очередь играет совместная история, в силу значимости нашей страны в мире.

-- После событий 1999 года в Косово ухудшилась экология. Сегодня сохраняется опасность от снарядов с обедненным ураном, отрицаемая НАТО?

-- Конечно. Власть находится в руках тех, кто применял эти боеприпасы, и, естественно, они сделали все, чтобы эту тему «замолчать». Но мы, проведя со специалистами Швейцарии обследование территории, подготовили доклад и направили его в ООН, во Всемирную организацию здравоохранения. Наша задача -- оказание помощи людям. И такие аспекты, как мины, химия, радиация, конечно, нами учитываются.

-- Раньше вам приходилось выполнять политико-дипломатические поручения президента?

-- Разные были миссии. Но старт всегда давало руководство страны. Проходили первые переговоры, а затем ставилась задача конкретизации и реализации плана. Например, мне было поручено возглавить всю миротворческую операцию по урегулированию конфликта между Южной Осетией и Грузией. Мы ее выполнили. Там уже 12 лет не льется кровь. А к моменту нашего прихода туда погибло более 3,5 тыс. человек. Была самая настоящая война. Во время вооруженного конфликта между Грузией и Абхазией мы вновь были на передовой. Постоянно вели переговоры ради спасения людей. На первое место ставили гуманитарные методы. Эвакуировали несколько тысяч человек, занимались их жизнеобеспечением. Но мы не дипломаты. Мы всегда работаем вместе с МИДом, и у каждого из нас своя задача ради выполнения одного общего дела.

-- Вас в СиЧ сопровождала группа бизнесменов. Вы их привлекли к гуманитарной помощи?

-- И к гуманитарной помощи, и к развитию двусторонних экономических отношений. Компания «Русский алюминий» за свой счет и на своих заводах изготовляет жилые модули (сборные конструкции. -- Ред.) для поселка на 100 семей. Поставки начнутся уже в апреле.

-- Сербская православная церковь наградила вас своим высшим орденом Святого Саввы. Вы единственный россиянин, получивший его? Кстати, вы православный?

-- По крайней мере при награждении сказали, что это вручение первое в России. А крещен я за границей. В пятилетнем возрасте в городе Стаханове. Сейчас это незалежная Украина.

-- Как вы оцениваете ситуацию с неалбанскими беженцами из Косово и на Балканах в целом?

-- Человеку важно знать перспективу. Для любого беженца самая хорошая реабилитация -- знание своего «завтра». Год-два во временном жилье, но потом должно быть выделено место или средства для строительства нормального жилья. Должна быть работа. И эта главная задача сегодня не решается. Люди надеялись, что с приходом КФОР ситуация в крае нормализуется, там можно будет жить. Прошло пять лет, а возвращаться некуда. У людей в глазах такая безнадега! Вот это -- самое страшное. Со всем остальным можно справиться, если знать, сколько еще терпеть. Боснийские беженцы хоть как-то возвращаются. И хорватские тоже, правильнее их назвать -- краинские сербы. Кстати, им в репатриации помогали отряды МЧС России под эгидой УВКБ ООН (управление Верховного комиссара ООН по делам беженцев. -- Ред.). Албанские беженцы практически все вернулись, и у нас сегодня нет работы в Македонии. Я не дипломат, у меня специфический взгляд на вещи. Но при развитии ситуации по нынешнему сценарию, с чередою всплесков насилия и подобием наведения порядка, Косовым дело не ограничится. Мы уже видели насилие во многих балканских странах. И далеко не факт, что оно остановлено навсегда.

-- В Белграде ваш кортеж проезжал мимо руин, оставшихся после авиаударов НАТО. Вы ведь в 1999 году были свидетелем этих атак?

-- Тогда в первую очередь разрушалась система управления страной, энергетика, транспортные коммуникации, здания министерств обороны и внутренних дел, все те, кто мог оказывать сопротивление. На наших глазах бомба попала в посольство Китая, которое соседствовало с министерством внутренних дел. Мы тогда ночевали в Белграде. Большая трагедия ни в чем не повинных людей, дипломатов. В ту ночь я встретился с послом Китая и предложил свои услуги по вывозу персонала из Белграда. Но Китай вывез персонал спецрейсами.

-- Почему эти объекты не восстановлены?

-- Средств не хватает. В стране не работает экономика, а при этом практически каждый восьмой житель в Сербии -- беженец. Рабочих мест нет, а этих людей надо кормить, обеспечить медициной. Это масса затрат.