Марку Анатольевичу Захарову исполняется 70 лет, и тридцать из них он руководит популярнейшим театром страны -- театром, который в полном смысле слова можно назвать «художественно-общедоступным». Историю Ленкома стоило бы проследить подробно: это история благополучно преодолеваемых запретов -- и идеологических, и вкусовых, которые равно важны для отечественного культурного сознания. Здесь можно было бы вспомнить много важного и одновременно забавного: например то, как в 1981 году немецкий «Штерн» писал на полном серьезе: «В связи с тем что религия в Советском Союзе почти полностью уничтожена, единственное религиозное окормление молодежи осуществляет ныне Московский театр имени Ленинского Комсомола» -- говорилось это, разумеется, по поводу премьеры рок-оперы «Юнона» и «Авось».

Попытаемся, однако, хотя бы вкратце осмыслить роль Марка Захарова в современной российской жизни не только как одного из театральных лидеров, но и как общественного деятеля. Понять то, что в советской критике называлось (а у европейских «новых левых» сейчас называется) социальной направленностью творчества.

Значение Захарова в искусстве и жизни постсоветского времени трудно переоценить: это не комплимент к юбилею, а истинная правда. Захаров сумел сделать то, о чем даже и не думали российские театральные режиссеры 70--80-х годов: он первым соединил традиционные нормативы интеллигентского сознания с установкой на модность и сенсационность, принципы высокого искусства с рецептурой шоу-бизнеса. Его умный, изобретательный, высокопрофессиональный, эффектный, энергичный, занимательный и т.д. театр (вереницу хвалебных эпитетов можно тянуть сколь угодно долго) оказался интересен и приятен тем людям, которые, вне зависимости от своего достатка и положения в обществе, разделяют респектабельные вкусы «среднего класса». Того самого «среднего класса», реальное существование которого в России пока что весьма проблематично. Не будет запальчивостью утверждать, что театр Захарова -- один из катализаторов, ускоряющих развитие буржуазно-демократического самосознания. Он помогает гражданам новой России скорее осознать себя добропорядочными, законопослушными обывателями и получить от этого все причитающиеся удовольствия. Предельно упрощая, можно сказать, что человек, исправно посещающий премьеры Ленкома, быстрее решит, что действительно пришло время платить налоги, чем человек, этими премьерами пренебрегающий. И очень понятно, почему Марк Захаров пользуется симпатиями публичных политиков, равно как и легальных плутократов, почему его театр стал пространством бомонда -- реальной светской жизни, а не той шумной и скандальной поп-тусовки, которую именует «светской жизнью» одна только бульварная пресса.

Книгу о своей режиссерской судьбе, изданную в 2000 г., Марк Захаров не без умысла озаглавил «Суперпрофессия». Рецензенты тут же попались на удочку и наперебой стали называть автора «суперпрофессионалом», как ему того и хотелось. Что ж, если Марк Анатольевич решил, как это говорят сейчас, позиционировать себя в качестве высококлассного театрального мастерового -- так тому и быть. Но если уж Марк Захаров -- мастеровой, то он мастеровой милостью Божьей, а значит, далеко не только деловитый профессионал. Тридцатилетие захаровского Ленкома -- это не юбилей знаменитого «бренда», а торжество действующей театральной структуры, основы которой изменились на удивление мало. Торжество искусства, в котором воля к благополучию соединяется с умом и изяществом, а моральный пафос -- с юмором. Искусства, которое создает себе свою публику, свой народ -- именно такой, какому оно хочет принадлежать.