Парламент Карачаево-Черкесии пока не может определить, кто будет представлять республиканских законодателей в Совете Федерации. На сегодняшний день у КЧР в сенате есть только один делегат -- в июне коллеги по палате продлили полномочия этнического карачаевца Ратмира Айбазова, который раньше представлял в Совете Федерации как раз законодательную ветвь республиканской власти, а теперь выражает интересы власти исполнительной. Кто именно займет второе вакантное кресло в сенате, депутаты республиканского законодательного собрания пытаются решить с середины июня, когда президент КЧР Борис Эбзеев внес на их рассмотрение кандидатуру предпринимателя, этнического черкеса Вячеслава Дерева.

В нынешней российской политической практике случаи, когда региональный парламент игнорирует политическую волю главы региона, крайне редки. Тем не менее, несмотря на то, что 52 из 73 мандатов в Народном собрании КЧР контролирует по определению лояльная к власти партия «Единая Россия», поддержать кандидатуру г-на Дерева первоначально согласилось лишь 26 депутатов из 68, присутствовавших на сессии. Еще около двух десятков депутатов объявили о выдвижении альтернативного кандидата в сенаторы -- также черкеса Али Махова. Решение вопроса было отложено до следующей сессии, которую наметили на 7 июля. Однако вчера появились сообщения с более расплывчатой датой: второй сенатор от КЧР должен быть избран «в ближайшие дни».

Голосование карачаево-черкесского парламента по кандидатуре сенатора -- не просто локальная проблема внутри «Единой России», которых, как известно, в последние месяцы становится немало на уровне региональных органов власти. В КЧР это еще и тест способности президента Бориса Эбзеева координировать ветви республиканской власти и в случае необходимости добиваться нужного результата от законодателей.

Строго говоря, основной проблемой прежнего президента КЧР Мустафы Батдыева был не столько скандал с убийством семерых карачаевцев, инкриминированным его зятю Алию Каитову и едва не приведшим к отставке г-на Батдыева в результате массовых волнений в Черкесске осенью 2004 года, сколько возникший на фоне этой истории коллапс региональной власти. Администрация г-на Батдыева, по сути, не могла контролировать значительную часть парламента, региональный Верховный суд и муниципальные органы столичного города Черкесска. Эта ситуация, о которой неоднократно писала газета «Время новостей», приводила к фактическому ограничению дееспособности региональной власти, что крайне неприятно в республике, отнюдь не отличающейся блестящими социально-экономическими показателями и к тому же обладающей разветвленной сетью фундаменталистского подполья.

Летом прошлого года почти одновременно с началом боевых действий в Грузии Дмитрий Медведев принял решение о назначении в КЧР нового президента, бывшего судьи Конституционного суда РФ Бориса Эбзеева. Г-н Эбзеев тотчас же объявил о своем намерении очистить структуру управления от коррупции и клановых связей и набирать людей на работу в зависимости от знаний и навыков, а не от фамилии и размера взятки. Бывшему конституционному судье удалось достаточно эффективно переформатировать работу президентской администрации и правительства, откуда ушли наиболее одиозные представители прежней команды. Однако парламент, избранный в марте 2009 года, отразил сложность положения, в котором оказался первый из северокавказских назначенцев Дмитрия Медведева.

Половина Народного собрания КЧР была избрана по одномандатным округам. С одной стороны, это обеспечило более прямое представительство интересов живущих в конкретных округах избирателей, но с другой -- затруднило властям контроль над ходом выборов и заблаговременное проектирование нового состава заксобрания -- что давно уже стало привычной практикой в других российских регионах. Выборы парламента словно зависли где-то посередине: они не были, да и, по всей видимости, не могли быть целиком срежиссированы новой президентской командой, но при этом и не стали торжеством открытости и прозрачности, что могло бы увеличить авторитет и общественную опору Бориса Эбзеева.

Полученный итог красноречиво свидетельствовал, что г-н Эбзеев оказался в политически более сложной ситуации, чем второй медведевский назначенец на Кавказе -- президент Ингушетии Юнус-Бек Евкуров. В КЧР существенно реже стреляют и взрывают, а кредит доверия населения к юристу с незапятнанной репутацией достаточно высок, но при этом в регионе есть группы, сложившиеся задолго до появления г-на Эбзеева и готовые противостоять ему в защите своих интересов, если они окажутся затронуты его реформистскими усилиями. Наиболее крупной группой влияния, способной принципиально осложнить жизнь нового президента, является группа сторонников бывшего зятя Мустафы Батдыева -- Алия Каитова, осужденного к длительному сроку тюремного заключения, но сохраняющего серьезное влияние в регионе.

Предложение г-на Эбзеева выдвинуть в Совет Федерации Вячеслава Дерева диктовалось вполне естественным стремлением президента завоевать симпатии черкесской общины -- черкесы составляют примерно 10% населения «двусоставной» КЧР и являются третьей по численности общиной после карачаевцев и русских. Вячеслав Дерев является родным братом и наследником умершего три года назад предпринимателя Станислава Дерева -- успешного бизнесмена, создавшего, среди прочего, трансрегиональный бизнес по розливу минеральной воды и завод по сборке автомобилей в Черкесске. В 1997--1999 годах Станислав Дерев был мэром Черкесска, а в 1999-м году успешно конкурировал с карачаевцем Владимиром Семеновым в борьбе за пост президента республики, причем его кандидатуру поддерживали не только черкесы, но также множество русских и карачаевцев. Победа карачаевца Мустафы Батдыева на президентских выборах 2003 года была обеспечена в значительной степени поддержкой г-на Дерева, чей голос имел значение для представителей черкесского бизнес-сообщества.

В последние годы жизни Станислав Дерев активно участвовал в мероприятиях Черкесского конгресса -- этнической общественной организации, объединяющей черкесов: к ним относятся черкесы и абазины КЧР, кабардинцы Кабардино-Балкарии, адыги и шапсуги в Адыгее и Краснодарском крае, а в какой-то степени и абхазы, титульный этнос республики, независимость которой Россия признает с 26 августа 2008 года.

Назначение Вячеслава Дерева в Совет Федерации обозначило бы готовность карачаевского президента к диалогу и сотрудничеству со всеми этническими общинами республики, возможность альянса с крупным бизнесом, а также определенную преемственность внутри локальной политической элиты. Однако противники президента сразу же припомнили дружбу покойного Станислава Дерева с опальным олигархом Борисом Березовским, а также полуреволюционный характер президентских выборов с участием г-на Дерева в 1999 году, когда КЧР едва не отняла сомнительное первенство среди кавказских горячих точек у Чечни, которой тогда еще только предстояла вторая война.

Противники выдвижения кандидатуры Вячеслава Дерева предложили альтернативного кандидата в сенаторы -- также этнического черкеса Али Махова, который еще несколько лет назад принадлежал к деревской команде, а сейчас, по мнению местных экспертов, представляет в законодательном собрании интересы других влиятельных черкесских семей. Но похоже, что важнее в данном случае не черкесское происхождение г-на Махова, а стремление самостоятельных (в том числе и карачаевских) групп влияния в регионе доказать свой вес и возможности -- а заодно как минимум еще раз подвергнуть тесту политический вес и возможности г-на Эбзеева.

Хотя федеральному центру обычно свойственно совершать ошибку, оставляя без ежедневной и продуманной поддержки даже самых лучших региональных назначенцев, в данном случае активная позиция центрального аппарата «Единой России», изъявляющего согласие на выдвижение в сенаторы Вячеслава Дерева, может иметь противоположный эффект. Давление из центра только воодушевляет оппозиционеров, многие из которых сами состоят в партии власти, но охотно принимают на вооружение риторику борьбы за внутрипартийную демократию.