Где можно обнаружить вместе в одной аудитории таких разных публичных российских деятелей, как председатель Исламского комитета России Гейдар Джемаль и экс-кандидат в президенты Андрей Богданов? На прошлой неделе такое место обнаружилось в Бухаресте -- им стал 5-й экономический форум Россия--Европа, организованный Европейским институтом Польши и департаментом национальной безопасности администрации президента Румынии. Это мероприятие проводится регулярно, в прошлом году его хозяйкой была столица Италии. Но было это еще до августовской российско-грузинской войны, поэтому дискуссии в Вечном городе были гораздо спокойнее, нежели в этот раз.

Бессменный организатор форума и председатель его программного комитета Зигмунт Бердыховский выступил лишь однажды, скромно сформулировав свою цель: добиться, чтобы политики говорили на одном языке и чтобы произносимые ими слова соответствовали своим значениям. Вспомнилось это, когда Андрей Богданов лишь с третьего раза сумел произнести слово «мультикультурализм», а потом мужественно справлялся с красивым латинским словосочетанием vox populi -- «глас народный».

«Хочу представиться, -- начал г-н Богданов свое выступление. -- Я один из четырех кандидатов в президенты России, бросивший в прошлом году вызов монополии на власть одной партии». Напоминание было кстати. Мало кто из россиян помнит этого замечательного человека, который, по его словам, «олицетворяет европейский выбор России», а «в 2007 году был лидером одной из старейших демократических партий страны». Судя по реакциям европейцев, этого «лидера» они вообще не знали. Но они могли подумать, что этот человек, путавшийся в словах, едва оторвавшись от написанного текста, представлял всех правых политиков в России. «Мы, русские, -- не партнеры европейцев, мы сами европейцы! -- вдохновенно внушал присутствующим Андрей Богданов. -- А Европа играет по чужим лекалам».

Гейдару Джемалю писаные тексты не нужны, он и так говорит как по писаному. Но тоже недоволен Европой и был весьма строг: «Кавказским народам не нравится, как обстоят дела в Евросоюзе». Затем, видимо от имени всех кавказских народов, он заявил, что их будущее -- в объединении под знаменем идей ислама. Запомнилась и речь председателя наблюдательного совета Института демографии, миграции и регионального развития Юрия Крупнова. Он сумел жестко и внятно объяснить европейцам их место в глазах россиян: «Россия не требует, чтобы учитывали ее интересы. Россия сама будет решать, кого ей учитывать, а кого -- нет!»

Жаль, что это страстное высказывание прозвучало в самом конце форума. Если бы его удалось услышать вначале, то у многих участников осталось бы гораздо больше времени для знакомства с достопримечательностями Бухареста. Ведь после внушения Юрия Крупнова уже было бы пустой тратой времени пытаться восстановить форму диалога в общении с европейцами. Они-то после августовской войны видят в России угрозу.

Началась же встреча с представления доклада «Россия-2008. Отчет о трансформации». Такие же презентации делались и в предыдущие годы. Их авторский коллектив неизвестен, за исключением его редактора -- гендиректора российского Центра политической конъюнктуры Константина Симонова. Начал он свое выступление многообещающе: «В России много недостатков, но никогда не скучно». Он заметил, что доклад «достаточно ироничен и не ставит своей целью в пух и прах раскритиковать вся и все».

Политолог сообщил, что главный итог 2008 года в России -- рождение тандемократии, что «позволяет государству уйти от привязки к одному человеку». «В США такой традиции еще не сложилось», -- без тени улыбки на лице добавил г-н Симонов. Слушатели встретили это замечание смешками, вслед за чем эксперт уточнил, что Путин больше ориентируется на Запад и европейцам надо бы использовать это обстоятельство. Важное определение тандема дал и глава ВЦИОМ Валерий Федоров, пояснивший, что таким путем Медведев «нашел свое место в строю, став в стране лицом номер один, а Путин остался ведущим политиком». Сформулировав столь элегантное определение статус-кво путинского влияния в России, политолог заметил, что этот экзамен Россия сдала «на отлично».

С ним согласился бывший премьер Словакии Ян Чарногурский: «Операция «Преемник» прошла успешно, стабильность в России не была поколеблена. А что касается дуумвирата, то ничего подобного не могу вспомнить со времен Римской империи». Тут г-н Симонов сделал важную ремарку. В презентации, сказал он, «не отмечена пятидневная война в августе, так как ее последствия оказались не так драматичны, как тогда казалось». Газовая война с Украиной также не стала предметом анализа, поскольку, как выяснилось, «к сожалению, была слишком политизирована».

Но российскому специалисту по политической конъюнктуре не удалось вывести темы Грузии и Украины за пределы дискуссии. Так или иначе, но европейцы к ним возвращались, видя в настоящей горячей и газовой войнах главные угрозы стабильности на континенте. И тут стало очевидно, что драматизм ситуации в восприятии европейцев вовсе не соответствует тому, что хотели бы видеть многие российские участники форума. Главный докладчик Константин Симонов не мог этого не заметить и попытался объясниться: «Грузия начала войну, атаковав Цхинвали «катюшами», нарушив все соглашения, и было бы наивно думать, что Россия не отреагирует на это».

Однако в эти очевидные детали почти никто не хотел вникать. Их не опровергали, но говорили о другом, имея в виду дальнейшие события: продвижение российской армии в глубь грузинской территории и последующее признание Россией независимости Южной Осетии и Абхазии. Европа восприняла это как стремление оккупировать и расчленить Грузию. Это восприятие и остается истоком европейских фобий по отношению к Москве. И странно было видеть, как европейцы не хотят разделять события августа на отдельные события: они не хотят выделять из них нападение Грузии на Южную Осетию как безусловное преступление и сосредотачиваются лишь на его последствиях. Россияне в свою очередь отказываются рассматривать эти последствия так, как делает это весь остальной мир, за исключением Никарагуа, признавшей Южную Осетию и Абхазию.

Никакой попытки анализа, который мог примирить эти оценки в Бухаресте, к сожалению, сделано не было. А лексика некоторых российских экспертов лишь провоцировала европейские страхи. Директор ВЦИОМ Валерий Федоров, рассуждая об экзаменах, пройденных в 2008 году Россией, выделил один: военный, но «сданный без блеска». «Победить такого смешного противника, как Грузия, с трудом...» -- скептически поджав губы, заметил известный социолог...

Как всегда, решительным критиком России был экс-министр иностранных дел Украины Борис Тарасюк. Он требовал от Москвы доказательств соблюдения норм международного права и подписания Энергетической хартии. Бывший глава МИД Чехии Карел Шварценберг поведал о своих наблюдениях за «нашими русскими друзьями», которые «все еще мыслят категориями конца XIX -- начала XX века, когда считался сильным тот, у кого больше войск», и посетовал, что в таких условиях трудно найти компромисс с Москвой.

Всех пытался умиротворить хозяин встречи -- президент Румынии Траян Бэсеску. Задача Евросоюза состоит в том, убеждал он, чтобы вовлечь Россию в сотрудничество и принять ее такой, какая она есть, но при гарантиях предсказуемости и обеспечения энергетической безопасности. О своей исторической роли в падении коммунизма в Европе рассказал экс-президент Польши и нобелевский лауреат Лех Валенса, великодушно предложивший разделить эти заслуги с другим обладателем Нобелевской премии мира и, как выразился бывший вожак «Солидарности», «человеком примерно моего роста», Михаилом Горбачевым. По словам пана Валенсы, Михаил Сергеевич получил Нобеля «за великое поражение в попытке перестроить социализм, и теперь весь мир ему за это благодарен». Это признание стало единственным словом благодарности в адрес тех, кто еще в недавние по историческим меркам времена руководил страной из Кремля. Остается надеяться, что это не последняя встреча Европы и России и что европейцы будут готовы благодарить россиян не только за их поражения.