Правительство в России используется как инструмент баланса интересов и амбиций противоборствующих околокремлевских группировок, как школа подготовки преемников президента, как место пристраивания чиновников, которых по каким-то не имеющим отношения к делу причинам нельзя просто уволить. Не используется у нас правительство только по единственно прямому назначению: как орган реальной исполнительной власти. Не случайно очередные перестановки в кабинете министров никому из представителей политической элиты и политологов (независимо от степени их ангажированности) даже не приходит в голову комментировать с точки зрения влияния на качество работы правительства.

Зачем Сергея Иванова сделали первым вице-премьером? Ну как же: чтобы показать, что он точно такой же кандидат в преемники, как первый вице-премьер Дмитрий Медведев. Зачем не оставили его министром обороны? Ну как же: чтобы безобразия в нереформированной российской армии не сказывались на его потенциальном президентском рейтинге. Зачем человеку, не понимающему в гражданской экономике, поручили курировать некоторые гражданские отрасли или отрасли «двойного назначения»? Ну как же: чтобы учился, на случай если станет премьером при Медведеве-президенте. Зачем Сергея Нарышкина сделали вице-премьером по внешнеэкономической деятельности и странам СНГ? Ну как же: Михаил Фрадков просил забрать часть полномочий у нелюбимого им Германа Грефа, надо же хоть в чем-нибудь уважить премьера. Почему министром обороны назначили именно бывшего главу Федеральной налоговой службы Анатолия Сердюкова? На этот вопрос Кремль не отвечает в принципе, а комментаторы теряются в догадках. В любом случае -- не для усиления гражданского контроля над армией (какой он гражданский, если в официальной биографии г-на Сердюкова 16 лет после окончания вуза вообще фактически отсутствуют) и не для реформирования армейского болота.

Никто в нынешней России даже не спрашивает, почему сначала упраздняли должности вице-премьеров, давая вице-премьерские полномочия министрам, а теперь у нас уже два первых вице-премьера и два простых «вице». Почему сначала министрам запрещали иметь больше двух замов, а потом разрешили по новой? Почему как ни в чем не бывало работают некоторые министры, вызывающие, мягко говоря, недоумение в профессиональной среде или явно не имеющие внятных обязанностей (например, глава Минрегионразвития)?

Но ведь все, что касается правительства, касается и других органов российской власти. Что, разве Генпрокуратура у нас для того, чтобы следить за соблюдением законности и расследовать преступления? Нет, конечно: ее первейшая задача бороться с врагами реальных хозяев страны. Или, может быть, Конституционный суд отстаивает незыблемость Конституции? Когда это понадобилось власти, он, глазом не моргнув, по сути отменил свой прежний вердикт ельцинских времен и признал конституционной отмену прямых выборов губернаторов. Да и сами губернаторы теперь работают вовсе не для того, чтобы сделать лучше жизнь народа на вверенных им территориях, а для того, чтобы, прежде всего, понравиться Кремлю.

Неудивительно, что легальные институты власти Россией вовсе не управляют. А правит ею сложная система теневых отношений чиновников и их влиятельных друзей. В такой ситуации логично, что правительство у нас и не партийное (хотя «Единая Россия» как партия, имеющая конституционное большинство в Госдуме, по законам нормальной политической системы должна бы формировать кабинет единолично) и не техническое -- значительная часть министров «специалистами» явно не является. То есть по сути и не правительство вовсе.

Именно из-за того, что сведена на нет система легальных властных институтов и даже президент фактически «царь, бог и судия», так мучительно трудно эту власть передать. Власть-то должна быть в законных органах власти с четким законодательным разделением полномочий, но ее там нет. А харизму и рейтинг никаким законом или декретом не передашь.

Вот и приходится превращать правительство в ускоренные курсы подготовки потенциальных президентов. Заодно объясняя публике, что у нас не «преемники», а кандидаты в президенты, и не Византийская империя, а суверенная демократия.