Знаменитое произведение Ив Энцлер -- премия Obie Award за офф-бродвейский спектакль 1997 года, премия Гугенхайма в 1999 году, переводы на тридцать языков, постановки в пятидесяти с чем-то странах, труднообозримое количество подражаний и пародий -- шло в Россию долгими и путаными путями. В лондонской версии «Монологов вагины» участвовала Ингеборга Дапкунайте, она привезла пьесу в Москву, отрывки были зачитаны в Театре.doc. Творчеством Энцлер активно заинтересовались Кирилл Серебренников и Роман Козак, причем оба, обладая хорошей деловой хваткой, моментально сообразили, что главное в «Монологах вагины» не качество текста, а раскрученность названия.

Пьеса Ив Энцлер, собственно, пьесой не является: это сборник коротких рассказов, ведущихся от первого лица женского пола. Темы предсказаны общим заглавием: предметом разговора могут быть первый оргазм, дефлорация, сексуальная травма, роды, болезнь, опыт лесбийских отношений, изнасилование, комплекс табу, убивающих эротическую раскрепощенность, -- все это и многое другое Энцлер называет вагинофактами. Поскольку Энцлер собирала факты с магнитофоном в руках, все они в большей или меньшей степени являются подлинными; в худшем случае они оказываются подлинными сексуальными фантазиями собеседниц. Поскольку же Энцлер -- автор сугубо политкорректный и делает все, чтобы деэротизировать содержание «Монологов вагины», ее пьеса чуть более эмоциональна, чем брикет сухого льда, но чуть менее, чем карманный справочник гинеколога. Родовое свойство большинства драматических опусов в жанре вербатим -- патологическая нудность, являющаяся доказательством подлинности («как сказано, так и записано»), -- представлено в «Монологах вагины» самым впечатляющим образом. Художественная речь держится вокруг сравнений и обобщений; в ней не отражается, но особым образом преломляется личный опыт (в том числе опыт прочитанных книг); в этом смысле сочинение Энцлер по своей намеренной, подчеркнутой безыскусности приближается к сочинениям на тему «Как я провел лето у бабушки». Хорошо сказано у Честертона: человек, который всегда называет лопату лопатой, должен этой лопатой работать («Возвращение Дон Кихота»). То же касается и вагины.

В этом отношении к Ив Энцлер не может быть никаких претензий: она ухитрилась извлечь из своих вагинальных излияний максимум прибыли. Она защищает права женщин, устраивает благотворительные вечера с участием звезд-феминисток (кто только не играл в «Монологах вагины», от Джейн Фонды до Мерил Стрип, а поди-ка откажись!). Она придумала праздничный V-day (vagina versus violence) и создала V-фонд, собирающий деньги на борьбу за права женщин: пожертвования, по оценке независимых экспертов, перевалили за полмиллиарда долларов. Никому уже не важно, хорошо или плохо пишет Ив Энцлер: она показала, что умеет добиваться своего, и ее деловитая настойчивость оказалась дороже любого таланта.

И Козак, и Серебренников (первому мерещился спектакль с участием женщин-депутатов; второму идиллическая картинка из уличной жизни: «Представляете, как здорово бы смотрелась растяжка над Тверской, огромными буквами -- «Монологи вагины». А под ней Путин проезжает...») быстро отложили свои проекты в сторону. Они почувствовали, что российский спектакль по пьесе Энцлер сенсацией, мягко говоря, не станет: что поделаешь, отечественный театральный зритель по-прежнему слишком высоко ценит качество формы и во всех смыслах предпочитает вкусную еду рациональному питанию. Мерцательным образом какое-то время спектакль «Монологи вагины» существовал в Санкт-Петербурге. Его поставил местный итальянец Джулиано ди Капуа, и играли его на самых разных площадках; чаще всего, что умиляет, в ресторане «Палкинъ». Затем на V Чеховском фестивале свою версию пьесы показал Драматический театр Штутгарта: билеты разошлись мгновенно, критики отплевывались долго. Затем правообладателем «Монологов вагины» в России стал режиссер Йоэл Лехтонен. В июне он показал свой спектакль на Малой сцене «Эрмитажа»; только что состоялась официальная премьера в Театральном центре им. Вс. Мейерхольда. Три актрисы: Вера Воронкова, Анна Галинова, Екатерина Конисевич. Три красных кресла античеловеческой формы. Три костюма: деловой, вызывающий и балетный (пачку Конисевич носит весьма грациозно; пуанты ей ни к чему). По непроверенным данным, Энцлер задала постановщику жесткие формальные ограничения. В пространстве Малой сцены «Эрмитажа» они не были существенны, при выходе на относительно большую площадку ЦиМ -- оказались. «Монологи вагины» представились не только скучным, неказистым, но и вымученным спектаклем. Иногда можно было уцепиться за игру актрис, нащупать эмоциональный контакт, но разрушался он очень быстро, и винить за это следует автора. Если Ив Энцлер хочет сохранить имидж политкорректной женщины, ей стоит признать, что за рубежом ее пьесы имеют право на свою особую судьбу (мультикультурализм -- и никаких гвоздей). Если она хочет остаться в памяти людей великим драматургом, то это ей все равно не удастся: бездарность слишком очевидна.

Напоследок я сообщу, что говорящее влагалище отнюдь не является изобретением Энцлер. Она, с ее убогим воображением, не могла даже предоставить вагине право выговориться самостоятельно. В ее пьесе женщины говорят от имени вагины, работая чем-то вроде испорченных телефонных трубок. Для сравнения прошу прочитать рассказ «Персидская сирень», написанный Виктором Ерофеевым во второй половине 80-х годов ХХ века. Влагалище героини этого рассказа умеет не только разговаривать, но и петь, и отвечать на вопросы. Задав пару пробных вопросов (о погоде и «как тебя зовут?»), герой наконец отваживается спросить: «Есть ли Бог?» Он получает ответ -- угадайте какой.

Энцлер бы точно не угадала.