При всем разнообразии имен и стилей в спорном явлении под названием «русский рок» существует ряд личностей бесспорных. Есть люди, чей масштаб больше всякого жанра. В массовом восприятии они неотделимы от соответствующих легенд, дефиниций и/или ярлыков. Так, Майк Науменко и «Зоопарк» -- это настоящий ритм-энд-блюз, Градский -- настоящий голос, Гребенщиков -- настоящий философ, Цой -- настоящий харизматик, Шевчук -- настоящий саркастичный фанатик... В этом ряду против имени Александра Башлачева стоит «настоящий поэт». Просто поэт без каких-либо скидок, оговорок и извинительных префиксов и приложений типа рок- или -песенник. Случай Башлачева уникален: здесь песня, не переставая быть песней, воспринимается на глаз даже лучше, чем на слух. Собранные под обложкой книги «Как по лезвию» стихи Башлачева производят ошеломляющее впечатление. Причем не только магнитофонные хиты вроде «Времени колокольчиков», «Палаты №6» или «Все от винта», но и вещи не слишком известные.

В отличие от бескрылых предперестроечных частушек на злобу дня в стихах Башлачева того же времени ощутим истинный полет фантазии. Это сюрреалистическая легенда о русской душе в советской действительности. Все понимают, что в «русском поле экспериментов» жизнь непроста, но для многих проблема исчерпывается отсутствием колбасы и сахара (тогда) и денег (сейчас). Но поэты другого мнения: дело не в колбасе, а во внутреннем мире людей. Башлачев разрабатывал эту, казалось бы, тривиальную тему так ловко, свежо, неожиданно и поэтично, что самым адекватным откликом на книгу «Как по лезвию» кажется не какая бы то ни было рецензия, а... перепечатка в газете нескольких текстов -- поразительный сплав иронии, отчаяния и надежды ощутим буквально в каждой башлачевской строфе. Тексты его удивляют какой-то чуть ли не избыточной тщательностью, при том что известно: сочинялись они быстро, иногда экспромтом. Точность в обращении со словом не помеха языковому богатству: ни архаизмы, ни родимые пятна уличной современности не кажутся лишними или нарочитыми.

Не позволяй душе лениться,/ Лупи чертовку сгоряча./ Душа обязана трудиться/ На производстве кирпича. В строках этих явно пародируются широко известные стихи Заболоцкого, но это не пустой прикол, а опыт разговора о вечном на языке своей эпохи. Самое же главное -- читая Башлачева, ты не думаешь о временах и жанрах, а смеешься и печалишься, восхищаясь остроумными и точными наблюдениями. У Башлачева мысль неизменно развивается, совершая круг и доходя до парадокса. В «Грибоедовском вальсе» (песня «на правах народной» перепета фольклорной группой «Седьмая вода») деревенский раздолбай Степан Грибоедов вообразил себя Наполеоном. Он не сошел с ума -- просто мужика загипнотизировали. Шуточка вроде бы, если б не финал: ...а на них водовоз Грибоедов,/ Улыбаясь, глядел из петли./ Он смотрел голубыми глазами./ Треуголка упала из рук./ И на нем был залитый слезами/ Императорский серый сюртук. Гибкие строчки живут, дышат, движутся.

Остается добавить, что Александр Башлачев, череповецкий бард, не доживший до тридцати, все лучшее написал за два года. Книга «Как по лезвию» будет читаться и перечитываться гораздо дольше.