Весь конец прошлой рабочей недели сообщество было увлечено развитием скандала вокруг министра Александра Соколова, обвинившего подведомственное ему Федеральное агентство по культуре и кинематографии в коррупции, и руководителя ФАКК Михаила Швыдкого, объявившего о своем намерении обратиться в суд. Начало новой недели в этом смысле тоже сулит много развлечений, потому что настает срок подачи исковых заявлений. Скорее всего Михаил Швыдкой от своего решения не отступит, а Александр Соколов пока тоже не склонен взять свои слова назад, хотя, судя по всему, извинениями бы дело и ограничилось. Адвокат Швыдкого Павел Астахов оставлял министру этот выход, публично заявив, что, по его мнению, Соколов просто погорячился: «Все-таки я считаю, что он уважаемый, приличный человек, просто погорячился».

Просто или не просто погорячился министр, сказать сложно. Речи чиновника столь высокого ранга темны и витиеваты, так что простым смертным их понять нелегко. Вот, например, как он прокомментировал в пятницу свое выступление недельной давности (за неделю можно было бы остыть и перестать горячиться): «В контексте той беседы, которая была записана для телевизионной программы, мною были выбраны именно те формулировки, которые соответствуют моим обязательствам как государственного чиновника. Поэтому я не упоминал ни фамилий, ни конкретных фактов. Реакция, которая последовала, меня, честно говоря, удивила. Я имею в виду реакцию руководителя «Роскультуры» Михаила Ефимовича Швыдкого. С его стороны последовала целая серия резких выпадов -- и личных, и организованных в средствах массовой информации. И позиция, которую он занял, на удивление проста -- элементарная защита чести мундира».

Из этих слов можно понять немногое. Ну во-первых, что «честь мундира» для министра культуры -- понятие, мягко говоря, сомнительное. Защищать ее для чиновника -- дело зряшное. Что же касается до «фамилий и фактов», то есть конкретных обвинений, то опять же можно предположить, что, по мнению Соколова, не барское это дело. Дойдет до суда -- можно будет обеспечить нужные материалы, а заниматься этим будет, понятно, не сам министр, а те адвокаты, «которые в случае необходимости войдут в курс дела».

Но главное -- Александру Соколову непонятно, из-за чего вообще поднято столько шума: "Этот шум вряд ли приведет к судебному процессу. Оценочные суждения не являются основанием для обвинений. Ведь для суда нужны факты, а не слова, хотя мои суждения соответствуют действительности". А поскольку министр обвинил подведомственных ему чиновников в получении «откатов в конвертах», то есть во взяточничестве, но при этом не называл никого по имени, то, видимо, ему ситуация кажется естественной.

Простая мысль о том, что если возглавляющий министерство руководитель точно знает, что в его ведомстве все поголовно берут взятки, и ничего с этим не делает, не бежит в прокуратуру с доказательствами, не увольняет зарвавшихся подчиненных, то он совершает должностное преступление, видимо, в голову Александру Соколову не приходит. Он видит во всем этом просто хорошую тему для публичных рассуждений. Российские чиновники берут взятки -- это же не клевета, а всем известная со школьной скамьи прописная истина, в ФАКК и бывшем министерстве служат чиновники, следовательно... Ну и чего обижаться...

Михаилу Швыдкому ситуация представляется иначе, в интервью «Российской газете» он объяснил свой поступок так: «Если бы я стерпел то, что сказал господин Соколов, значит, я бы признал, что бывшее министерство культуры и нынешнее агентство являются коррупционерами и насквозь коррупционны. С этим жить нельзя, я с этим жить не могу. Честно говоря, я понимаю, что могут быть любые последствия данного иска. Это уже на усмотрение нашего общего с господином Соколова руководства. А не подать в суд я не имею права. У меня двое детей, которым я хочу спокойно смотреть в глаза».

Для Александра Соколова это не причина. Поскольку он же не называл лично Михаила Швыдкого взяточником и вообще не произносил никаких имен. В отличие от неосторожного Швыдкого. И теперь Соколову ничего другого не остается, только ответить тем же. «Первое, что мне придется сделать в этой ситуации, это представить встречный иск для того, чтобы защитить свое имя», -- заявил он на пресс-конференции в пятницу, объяснив свое решение тем, что «сторона истца называла несколько раз его фамилию», сообщает РИА "Новости".

Надо отметить, что министр в своем возмущении не одинок. В пятницу же часть депутатов Госдумы высказала готовность его от агрессивного Швыдкого защищать. "Надо поддержать министра культуры, не надо оставлять Соколова один на один со Швыдким", -- заявил депутат от фракции "Родина" Анатолий Грешневиков. А депутат от фракции КПРФ Нина Останина предложила привлечь к расследованию этого вопроса думскую комиссию по противодействию коррупции, то есть поискать доказательства словам министра.

Самое удивительное, что все это происходит в ведомстве, имеющем отношение к культуре. То есть по идее среди людей, которые по долгу службы должны понимать, что слово, высказанное публично, имеет самостоятельное и вполне весомое значение, а не является простым сотрясением воздуха.

Теперь в дело должна вступить громоздкая машина российской юриспруденции. Проводятся лексические и юридические экспертизы, выступление Соколова исследуют специалисты, толкуя его слова в соответствии с правовыми нормами. Занятие долгое и дорогостоящее. Но, наверное, необходимое.

Хотя на этот счет есть разные мнения. Для кого-то тяжба по защите чести и достоинства кажется делом смешным и неправедным. А желание в суде, да еще и не за деньги, а из принципа отстаивать свое право -- чем-то лишним вроде пятого пальца. А главное -- никто не верит, что признание судом вины или невиновности что-то решает. Все равно есть мнение: чиновники берут взятки, и если суд, к примеру, признает, что Соколов утверждал это голословно, то просто решат, что юристы Швыдкого круче соколовских. Потому что он украл или у него украли -- это у нас без разницы, лишь бы имени не называли, и все шито-крыто.

В англо-американских литературе и кинематографе есть целый жанр, посвященный разборам юридических казусов. У нас эти книги и фильмы не пользуются большим успехом, поскольку до сих пор куда более популярно жить не по законам, а по понятиям, как гениально сформулировал драматург Островский в своей пьесе «Горячее сердце», где городничий Градобоев, выходя к народу, произносит: «Как же мне вас судить теперь? Ежели судить по законам, так законов у нас много. Сидоренко, покажи им, сколько у нас законов. Вот сколько законов! И все законы строгие... Так вот, друзья любезные, как хотите, судить ли мне вас по законам или по душе, как мне Бог на сердце положит?» А народ ему в ответ: «Суди по душе, будь отец, Серапион Мардарьич!»

Так что в определенном смысле судебный иск ФАКК и Швыдкого, коли он будет подан, и суд, ежели он состоится, и решение, будь оно в пользу истцов или ответчиков, ничего не изменят. Разве что найдется какой-нибудь современный Гоголь или Салтыков-Щедрин, опишет эту историю в романе или сценарии и придет с ней к господам Швыдкову и Соколову просить господдержки.